На улицах и площадях столицы

В Петербурге той эпохи благоустроенные улицы центра резко отличались от скромных отдаленных улиц, а тем более от окраин.
Центром конечно был Невский проспект и пересекающие его улицы: Большая Морская, Малая Морская, Садовая (ее средняя часть), Литейный проспект с поперечными к нему улицами — Кирочной, Сергиевской, Фурштатской, Захарьевской, набережные реки Невы (от Литейного моста до Николаевского), набережные Фонтанки (до Чернышева моста) и Мойки. На правах значительных магистралей были Большие проспекты Васильевского острова и Петербургской стороны и, конечно, Каменноостровский.

Здесь выстроили гостиницу «Астория» и появился торговый дом Елисеева, появились доходные дома и громадный универмаг Гвардейского общества, увеселительные заведения, рестораны — «Аквариум», «Эрнест», «Вилла Родэ».

Окраины в ту пору — это улицы за Обводным каналом, в Гавани Васильевского острова, за Невской и Нарвской заставами, Охта, Полюстрово. Насколько центр мало изменился, настолько эти окраины теперь неузнаваемы. Мы помним, как по Литовской улице протекал канал, а сама улица была застроена небольшими домиками с извозчичьими дворами. Канал был в запустении, на его откосах лежал всякий хлам. Районы за Обводным каналом, за заставами были заводскими. Там торчали высокие трубы, стояли заводские цехи, а вдоль немощеных улиц жались друг к другу деревянные домишки с грязными дворами, маленькие лавчонки, трактиры, чайные, «казенки».

По центральным улицам и проспектам двигались сплошным потоком экипажи: коляски, кареты, ландо, извозчичьи пролетки. Как ни покажется странным, никакой регулировки движения не было. По проезжей части свободно ходили люди. Некоторый порядок наводился полицией лишь при скоплении экипажей около театров, Дворянского собрания, против особняков в дни балов, свадеб.

Невский, с его банками, конторами, Гостиным двором, Пассажем, ресторанами, многочисленными кафе, магазином Елисеева и булочными Филиппова, был деловым и торговым центром столицы. Его заполняли люди уже с самого утра. Спешили к месту работы торговцы и приказчики, служащие и мелкие чиновники. Позже появлялись покупатели, больше модницы. Ближе к полудню к банкам и конторам подъезжали в собственных экипажах важные дельцы, которые «делали погоду» на фондовой и торговой биржах. Самоуверенные, зимой — в бобрах, летом — в панамах.

После полудня, к часу-двум, на солнечной стороне начинали фланировать представители золотой молодежи, молодящиеся старички, скучающие дамы, не избегающие знакомств. Военных на Невском было мало: гвардейские офицеры пешком по улице не ходили, тем более не гуляли, чтобы не смешиваться с толпой. А на теневой стороне Невского — толпа покупателей Гостиного двора. Здесь же и те, кто спешил в Публичную библиотеку, в книжные магазины, искал редкие книги, знакомился с издательскими новинками.

К 4–5 часам облик толпы на Невском несколько менялся. Большинство «гуляк», утомившись, уходили обедать. Вместо них появлялись люди, которые закончили трудовой день. Усталые, они спешили домой, устремлялись к переполненным конкам, те, кто посостоятельнее, разъезжали на извозчиках. После лекций группами проходили студенты, заглядывая по пути в механический буфет «Квисисана», чтобы съесть салатик за 15 копеек, или к Федорову — выпить рюмку водки с закуской за 10 копеек.

К вечеру зажигались огни и начиналась особая жизнь. Заполнялись кафе и рестораны, люди спешили по Невскому в театры, концерты. Появлялись проститутки. Более высокая категория их сидела по кафе — Андреева, «Ампир», «Рейтер» и др.

В 11 часов кафе закрывались, и вся эта публика высыпала на улицу. К этому времени приличные женщины не считали для себя возможным появляться на Невском без сопровождения мужчины. Они могли услышать от прохожих разного рода предложения и даже подвергнуться преследованию. Приходится признать правдой горькие рассказы о «гримасах и язвах» большого города: девушки легкого поведения смело заговаривали с мужчинами из опасения остаться без заработка, который они были обязаны почти целиком принести своим «хозяйкам», содержательницам соответствующих заведений, или своему жестокому, безжалостному возлюбленному. Мы не будем останавливаться на нравах публики вечернего и ночного Невского. Эта страшная и печальная картина не под силу нашему перу, ведь есть непревзойденная «Яма» Куприна. Скажем только, как спасались такие девушки от преследования полицейских. С умоляющим взором они брали первого попавшегося мужчину под руку и срывающимся голосом шептали: «Ради Бога, пойдемте вместе, скажите, что я ваша знакомая, а то меня заберут».

Садовая была второй деловой и торговой осью, очень бойкой, Петербурга. Оживление на ней было большое, но публика иная, чем на Невском. Фланирующих здесь не было, все спешили по делам, за покупками. Правда, начало и конец Садовой имели разный характер. От Невского до Летнего сада царил казенный, официальный тон, а на противоположном краю — за Покровской площадью — другой мир: Коломна с тихими, скромными улицами, жили здесь мелкие служащие и заводской люд, работающий на верфях. Не увидишь собственный экипаж, богатый выезд. Извозчиков, и тех мало.

Следующей торговой и деловой осью, пересекающей Невский, был Литейный, переходящий во Владимирский и Загородный проспекты. На Литейном — от Невского до Бассейной — торговали букинисты. За Бассейной проспект приобретал более казенный характер. С правой стороны к Литейному примыкали улицы с особняками и дворцами, где жили богатые, родовитые люди, — Сергиевская, Кирочная, Захарьевская. Магазинов на них почти не было. Такой же характер имели набережная Невы — с левой стороны, от Литейной до Франко-русского завода, — набережная Фонтанки от Невы до Невского, Большая и Малая Морские. На улицах мало пешеходов, у подъездов великолепные выезды, у парадных дверей величественные швейцары в ливреях.

Как и Невский проспект, набережная Невы была местом прогулок и катания аристократии, сановников и финансовых тузов. В то время можно было увидеть такую картину: едет ландо, в нем — одетые с подчеркнутой скромностью аристократки, рядом, сопровождая, на чистокровных скакунах офицеры. Или встречаем кавалькаду — две-три амазонки в сопровождении офицеров и штатских англоманов. Их путь — сначала по набережной, затем в Летний сад, на скаковую дорожку, потом по Каменноостровскому на Острова.

К числу оживленных улиц центра относились Вознесенский проспект и Гороховая улица. Обе узкие, но движение большое. Кроме магазинов, было много пивных, трактиров. Быстро застраивались благоустроенными домами линии Васильевского острова, улицы по обе стороны от Большого проспекта Петербургской стороны, Роты Измайловского полка.

Некоторые районы, хоть и невдалеке от центра (например, Гороховая), были своеобразны: в них магазины и рестораны были попроще, много «казенок», сохранились рестораны и чайные.

Улицы вблизи Мариинского театра и консерватории, Офицерская и прилегающие к ней были тихие, магазинов мало. Здесь проживали артисты и служащие театра, преподаватели и студенты консерватории. В районе институтов — Технологического, Путейского, Гражданских инженеров и Женского политехнического — жило очень много студентов. «Латинский квартал» Петербурга составляли Роты Измайловского полка и улицы, перпендикулярные Загородному проспекту, между Царскосельским вокзалом и Технологическим институтом: Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая. Дело в том, что на этих улицах многие квартиронаниматели сдавали комнаты, и в первую очередь, конечно, студентам. Комнаты были недорогие, с услугами (кипяток, уборка) и отличались чистотой — так уж завелось путем конкуренции. Сами хозяйки часто жили на кухне, выгадывая сдачей комнат себе на жизнь.

В дореволюционной России особой популярностью среди сластён пользовались кондитерские изделия марки «Эйнем».

Будущий основатель кондитерской фабрики Фёдор Карлович Эйнем (Фердинанд Теодор фон Эйнем) приехал в Москву в 1850 году с решением начать своё дело. Совместно со своим компаньоном Юлиусом Гейсом в 1867 году он открыл паровую фабрику шоколадных конфет и чайных печений «Товарищества Эйнем»…

В 1900 году фирма получила Гран-при на Всемирной выставке в Париже за ассортимент и качество шоколада.

В 1913 году предприятие было удостоено звания поставщика двора Его Императорского Величества.

В 1922 году кондитерская фабрика «Товарищества Эйнем» была переименована в «Красный Октябрь». Однако ещё несколько лет после этого переименования на упаковке продукции фабрики в скобках всегда указывалось «Бывш. Эйнем» — настолько велика была популярность торговой марки и ценилось качество изделий.